Мой дедушка Золотинск Тарба, которому было 33 года, юрист по образованию был арестован в 1937 году по доносу трех людей. 20 лет его семья ничего не знала о нем, где он находится, жив или нет.
Золотинск Тарба жил и работал в Гудауте, у него была квартира, из которой на второй день после его ареста выгнали беременную жену с двумя маленькими детьми. Вера Чичба собрала вещи и ушла жить в Дурипш, в родовой дом своего мужа. Спустя некоторое время арестовали и бабушку. Моя мама и ее брат остались на попечении своих дедушки и бабушки в деревне.
Вера Чичба содержалась в Сухумской тюрьме. Своего третьего ребенка - дочку она родила в тюремном госпитале. Но в 1938 году свекру удалось ее вызволить, мою бабушку освободили вместе с младенцем.
Все годы бабушка искала своего мужа, продавала все, что могла - фрукты, овощи, чтобы на заработанные деньги ездить в Тбилиси и искать его там. Но никаких следов обнаружить ей не удалось.
Моя мама Нелли Тарба (первая абхазская поэтесса) и ее брат всю жизнь искали своего отца, но так и не смогли узнать, даже во времена перестройки, где он содержался и где был расстрелян, или умер в Сибири.
Немногие знают, что прототипом главного героя повести «Мациса», написанной моей мамой, является ее отец – Золотинск Тарба. Изначально она написала, что он погиб в 1937 году, ее тогда вызвали в издательство журнала «Алашара», сказали, что не смогут это напечатать и попросили изменить текст, указав, что он погиб на войне. Она очень долго сопротивлялась, но ей все же пришлось со слезами на глазах переделать текст. Позже, когда она писала книгу «Твои сыновья, Дурипш» о жителях села, которые не вернулись с Великой Отечественной войны, она включила в нее и тех, кто пропал в 1937 – 1938 годах и тем самым увековечила память своего отца.
Однажды мы с мамой, будучи в Москве, пошли в кино и долго стояли в очереди, чтобы купить билеты на фильм «Холодное лето пятьдесят третьего…». Это один из самых тяжелых фильмов, которые я видела в своей жизни. В нем показана вся правда о том страшном времени. Помню, мы сидели в кинотеатре «Россия» и весь зал плакал, в том числе и моя мама. Она весь фильм крепко держала меня за руку. Когда мы вышли, она сказала: «Наверно, и мой отец погиб где-то там». Она думала, что он был в Сибири.
Историю гибели своего деда я узнала совершенно случайно на одной из конференций в Стамбуле, когда я говорила о том, что абхазский народ подвергался репрессиям, а потом это все продолжилось уничтожением и истреблением нашего генофонда во время Отечественной войны народа Абхазии в 1992-1993 годах. Ко мне подошел один человек, который работал по репрессированным в Грузии, он нашел в списках КГБ Грузии фамилию дедушки. Как оказалось, моего дедушку 4 октября 1937 года приговорили к расстрелу и в тот же день расстреляли. Он похоронен в Тбилиси в общей могиле около тюрьмы НКВД. Так, в ноябре 2014, через несколько месяцев после смерти моей матери, я узнала правду о своем деде, которого мы не могли знать из-за политики сталинских репрессий, тоталитарного режима, под которым оказалась и наша маленькая Абхазия. Ты всю жизнь ищешь след своего отца и не можешь нигде найти. Разве это было не жестокое время?
Больше всего меня беспокоит, когда я слышу высказывания молодых людей, которые не знают историю своего народа, им почему-то не преподают это в школе или в университете. Они вдруг начинают говорить о заслугах Сталина, о том, что это была наша история и прочее. Но это была ужасная трагедия, которую пришлось пережить в том числе и нашему народу. Люди с хорошим образованием, которые могли принести пользу народу, были уничтожены. Это была самая настоящая этническая чистка абхазского народа, интеллектуальное уничтожение нашей нации. Они превращали человека в животное, сын мог написать донос на отца или мать и всенародно отказаться от них.
До сих пор люди не знают о том, что на вокзале стояли вагоны, в которые должны были посадить всех абхазов и выселить в Казахстан, как это сделали с греками. Все должны знать и помнить об этом, чтобы подобное не повторилось никогда.
Нет народа, на который не распространились бы эти страшные репрессии. Это не были репрессии исключительно против абхазского народа. Но ввиду нашей малочисленности, нашему народу был нанесен сильнейший урон, практически вся абхазская интеллигенция была уничтожена. Некоторые абхазы почему-то об этом забывают, когда пишут о заслугах Сталина. Среди его «черных заслуг» - 15-летнее закрытие абхазских школ и открытие вместо них грузинских.
Молодежь плохо знает, а то и не знает вовсе, что Абхазия была союзной социалистической республикой, и именно в 1931 году её статус был низведен до автономной с вхождением в ГССР на договорных началах.
Я считаю, что на нашем телевидении должно быть больше передач, посвященных истории Абхазии, в том числе и страшным годам сталинско-бериевского черного террора.
Это было время тотального нарушения прав человека. Я не могу спокойно слышать, когда люди начинают ностальгировать по советскому времени, находят оправдание действиям Сталина. В годы войны, когда Ленинград находился в блокаде и люди тысячами умирали от голода, коммунистическая верхушка ела икру в здании Зимнего Дворца. Но о таких вещах многие не хотят сегодня вспоминать. Но все это было, и об этом надо говорить.
Меня искренне огорчает, я считаю это плевком в память тех, кого репрессировали и тех, кто погиб в сталинских лагерях, когда вижу у нас в стране в продаже вино, с этикеткой портрета Сталина, или его статуэтки. Да, покупают люди, приезжающие к нам на отдых. Но это увековечение его памяти.
Мне прислали фотографию из московского метро, где появился огромный портрет Сталина. В России ему заново открывают памятники. В Абхазии этого не должно быть, потому что в Абхазии нет семьи, которой не коснулись бы репрессии. В молодости я не так обращала на это внимание, я знала, что у нас был очень хороший дед, и что после того, как его арестовали, бабушка воспитывала одна своих детей. Но в перестроечное время я стала больше об этом задумываться. Только тогда люди смогли узнать, что было на самом деле в годы репрессий. В журнале «Огонек» печатали статьи, а также выходили произведения, которые раньше не разрешали печатать. Очень много материалов появилось тогда, когда были открыты первоисточники о том, что происходило в то время. А сейчас я стала еще больше задумываться, когда началась реабилитация Сталина в стране, которую мы очень уважаем, с которой у нас партнерские и дружественные отношения, и мне больно это осознавать и видеть
То, что идет какая-то реабилитация имени Сталина – это оскорбление абхазского народа и не только. Я хочу выделить именно абхазский народ, потому что нас уничтожали тогда, и нас не выселили с наших родных земель случайно, потому что тот, по чьему приказу это должны были сделать, умер».
